Для Хэлловина в Сиреневом городе  Una-lu придумала замечателную сказку, которой мне хотелось бы поделиться и здесь. А также оставить на память.
И помните, у вас ещё есть время - для тех кто хотел или хочет поучаствовать в праздновании Хэлловина в СГ



 Una-lu
Часть 1.
Краеугольный камень.

На дороге лежало дерево. Оно упало как раз поперёк улицы, исключая любую возможность его обойти: слева топорщились корни, все в комьях земли, так что не было никакой возможности протиснуться между ними и домом, не испачкав пальто, а справа была густая крона, сохранившая ещё остатки золотистой листвы.
Уника в нерешительности стояла перед неожиданным препятствием. Этой ночью она осталась у Стеф, которая вчера любезно предложила переждать шторм, и заодно остаться на утренний кофе, который Стеф, по её словам, варит по особому семейному рецепту и исключительно по утрам. А после Уника убежала в булочную, где она помогала, когда это требовалось, раз уж у неё не было постоянной работы. Поэтому только сейчас, ближе к вечеру, она обнаружила, что, пожалуй, единственная хорошо знакомая ей дорога, из булочной – домой, оказалась совершенно заблокирована. Дерево, видимо, повалило этой ночью сильным ветром, и теперь оно грустно топорщило свои ветви в небо, преграждая всем путь. Девушка ещё раз внимательно осмотрелась и, убедившись, что пройти дальше ей никак не удастся, решила вернуться чуть назад и добраться до дома кружным путём.
читать дальшеУника плохо знала город. Она прибыла сюда совсем недавно и ещё не очень хорошо разбиралась в хитросплетении здешних улиц и переулков. Тем более что она слышала от старожилов, будто никто не может нарисовать карту города оттого, что он непостоянен: что-то в нём время от времени появляется, а что-то исчезает, так же неожиданно, как и появилось. Девушка не верила в подобные городские легенды, но иногда улыбалась про себя, когда, в очередной раз, заблудившись и свернув не туда, выходила в совершенно новое место. Вот и теперь она шла, срезая путь через узенькие проулки, мечтая поскорее добраться до дома и снять, наконец, мокрые туфли. Туфли были очень изящные, лодочками, но совершенно не подходящие для такой мокрой и холодной погоды. Уника надела их специально из-за похода в гости, чтобы выглядеть подобающе, ведь в незнакомом городе Стеф с ребятами были её первыми друзьями, и ей хотелось оставить хорошее впечатление о себе. Но идея оказалась не самой лучшей, так как её новые знакомые оказались вполне демократичными и радушными людьми, которые не обращают особого внимания на то, во что человек одет, а вот ноги Уника всё-таки промочила.
За мыслями о том, какой она приготовит чай, и остались ли ещё в буфете булочки с корицей, Уника совершенно забылась, и лишь внезапный порыв холодного ветра вернул её к реальности. Она стояла посреди совершенно незнакомой улицы. Сначала она пыталась вернуться, надеясь вспомнить, как она попала сюда, сворачивала в проулки, но там тоже не было ничего знакомого, и приходилось возвращаться. В конце концов, девушка решила, что раз она свернула сюда, то наверняка сделала это не просто так, и скоро выйдет в какое-нибудь знакомое место, и двинулась вперёд. Таблички гласили, что это место называется «Обратный переулок».
Было тихо и совершенно безлюдно. Дома плотно жались друг к другу, выглядели слегка обшарпанными и какими-то нежилыми: кое-где отваливалась штукатурка, обнажая кирпичную кладку, некоторые крыши не досчитывались черепицы, а на одном из домов была почти оторвана водосточная труба. Оконные стёкла казались мутными, правда, некоторые из них были выложены из кусочков цветного стекла и выглядели очень красиво. Но что действительно привлекало внимание, так это фонарные столбы. Ни один фонарь не был похож на другой, их украшали кованые завитки, всевозможные узоры и утолщения, стилизованные листья, разнообразные ответвления от основного столба, увенчанные фонариками поменьше или просто интересными наконечниками. И, тем не менее, все они были чем-то схожи, выдержаны в едином стиле, словно их сделал один мастер. «Как на выставке», - думала Уника, двигаясь вперёд и рассматривая фонари. – «Нужно будет потом расспросить Стеф про это место, она наверняка знает.»
Стефания, Кайан и Арсений были первыми, с кем Уника познакомилась, и работали в фонарном бюро. С тех пор, как было решено не использовать в фонарях звёзды, а свечи были крайне неудобными для такого дела, Сиреневый Город частично перешёл на электричество, и фонарщиков заметно поубавилось. Теперь не нужно было каждый вечер оставлять в фонаре маленькую звезду, а каждое утро забирать её обратно в хранилище. Те немногие фонарщики, кто решил остаться, стали заниматься тем, что время от времени меняли лампочки, чинили фонари, если в них что-то перегорало, присматривали, чтобы они не сбоили и вовремя зажигались и гасли. Кроме того, Стеф говорила, что должен же кто-то ухаживать за птенцами Жар-птиц, спящими в фонарях на аллее Жёлтых Огней.
В Обратном переулке фонари не были похожи на электрические – в них не было лампочек. Поэтому Уника шла сквозь всё сгущающиеся сумерки, ожидая вот-вот встретить фонарщика со стремянкой и мешком звёзд за плечами. Но фонари не стали никого ждать и зажглись сами, одновременно на всём участке, который можно было охватить взглядом – от одного поворота до другого. Это было так неожиданно, что Уника застыла на месте как вкопанная и, не в силах оторвать взгляд, смотрела, как загораются огни. Фонари были пусты, и казалось, что сам воздух внутри них постепенно начинает сиять. Но это был ни привычный сиреневатый свет лампочек и даже не ясное, слегка мерцающее сияние звёзд, а оранжевый мягкий свет, который скорее делал тени более глубокими, нежели освещал пространство вокруг.
Уника поёжилась, сунула руки в карманы, чтобы почувствовать себя хоть чуточку увереннее, и огляделась. Вокруг по прежнему никого не было, но она различила слабый шелестящий звук. Звук приближался, становился всё сильнее, и стало отчётливо слышно, что это хлопанье крыльев. Девушка вжалась в стену, ощутив под пальцами старый крошащийся кирпич, и уставилась расширенными от испуга глазами на тот поворот, из-за которого вот-вот должна была вылететь огромная стая. Громче, ещё громче…
Неистовое хлопанье крыльев наполнило воздух, словно тысячи птиц неслись по переулку, метались между домами, по стенам заскользили их стремительные тени, такие тёмные и бархатные в оранжевом сиянии фонарей… Но переулок был пуст.
Что-то оборвалось внутри, последняя струнка, сдерживающая панику, и Уника бросилась бежать. Она неслась, не разбирая дороги, не помня себя от страха, спотыкаясь о доски, обломки водосточных труб, поскальзываясь на мокрых листьях и осколках битой черепицы. В конце концов, она запнулась и упала на мостовую, но тут же поднявшись, уже в одной туфле продолжала бежать, прочь из этого непонятного переулка, от неправильных фонарей и невидимых птиц.

* * *
В себя Ника пришла только дома. Захлопнула дверь, защёлкнула оба замка и обессилено сползла на пол. Она тяжело дышала, сидела, обхватив колени руками, и ощущала затылком тёплое дерево двери. В глубине квартиры тикали настенные часы – такой родной, знакомый, понятный звук! Ника глубоко вздохнула и почувствовала, что понемногу успокаивается.
Она вдруг осознала, что сидит в прихожей, на грязном полу, и юбка её насквозь промокла, потому что когда Ника бежала, она, конечно же, не обращала внимания ни на какие лужи. Кроме того, она вспомнила, как, продрогшая, мечтала о чае, чтобы согреться. А сейчас это было просто необходимо для того, чтобы успокоиться окончательно.
Эти мысли заставили Нику подняться и отправиться на кухню.

* * *
Чайник закипел, и Ника, успевшая к этому времени переодеться в уютную домашнюю одежду, залила кипятком листья мяты, лимонника и мелиссы. Во всей квартире горел свет, а девушка пыталась напевать что-то ободряющее себе под нос. Она уже почти успокоилась, и даже руки перестали мелко дрожать. Пройдя в комнату, с чашкой чая в руках, она опустилась в глубокое кресло, уставилась в окно, по которому начали чиркать первые капли дождя, и задумалась.
Что же на самом деле произошло в этом переулке со странным названием? Что так её испугало? То, что переулок был пуст, было не очень-то удивительно: в такую погоду, да ещё вечером не так уж много народу ходит по улицам. Но птичьи тени без птиц, жуткие звуки, необычные фонари… Фонари! Почему ни Стеф, ни Кай, ни Арсений ни словом не обмолвились о таком необычном месте? При их-то профессии они должны были все уши ей прожужжать о том, что есть в городе такой переулок с ни на что не похожими фонарями. Ника решила, что при следующей встрече она непременно спросит об этом у друзей. И неплохо было бы устроить эту встречу завтра, хотя бы, например, зайти к ним в бюро.
Ника задумчиво отхлебнула чай и тут же с изумлением уставилась на чашку в своих руках. Чай был неимоверно горячим, только что заваренным, тем не менее, она держала чашку совершенно спокойно. Ника отставила чашку на подоконник и перевела взгляд на свои руки. К горлу снова подступил комок.
Всю свою жизнь Ника страдала оттого, что не переносила высокие температуры, будь то летняя жара или сковородка на плите. И вот теперь она сидит в кресле и держит в руках кружку, полную кипятка, не испытывая при этом никаких неудобств. Ника кинула взгляд на кружку – от чая поднимался пар – и снова стала внимательно рассматривать ладони, ожидая увидеть что угодно, вплоть до изменившегося узора из линий. Но руки выглядели вполне обычно. Ника обречённо вздохнула и уткнулась лбом в колени. Чаю больше не хотелось. Ничего больше не хотелось. В один момент она почувствовала, что измотана и смертельно устала. Решив, что утро вечера мудренее, Ника встала и побрела в спальню.
Везде по прежнему горел свет.
***

продолжение в комментариях..