Во сне я часто возвращаюсь на то место, где когда-то на песке отпечатались наши следы, и ни приливы, ни ветер теперь уже не могут стереть их. Это было целую вечность назад, там, в Сиреневом городе.
Ты была заколдованной танцовщицей, а я обычной худой девчонкой по имени Джек.
Я влюбилась в твой танец, была очарованна твоей улыбкой, радовалась нашей дружбе. А после.. После я не могла представить себя без тебя.
Но однажды в кафе Марка я услышала историю. Это была история о проклятии:

читать дальше- Это еще были те времена, когда все мужчины сплошь поголовно были чопорными, а дамы даже в солидном возрасте носили детские чепчики! Но однажды пришла беда! Та девчонка сломала ногу, представляешь? А когда все срослось, то был вынесен приговор – никаких танцев. Что-то там видно себе она повредила, из-за чего не могла теперь красиво двигаться, да и не разрешалось ей это. Говорят, девочка была безутешна. Плакала, загадывала желания, кажется, даже хотела умереть! Точно, конечно, никто теперь не знает, но слухи такие ходят! Да, ходят..
- И вот однажды. Осенью, когда ветер дул, как сумасшедший и из-за поднимающихся с земли сухих листьев видно почти ничего не было, девчонка та сидела на скамейки где-то там в тех временах и своим красивым старинным почерком выводила то навязчивое желание на чем-то вроде тетрадки. Она писала, что самая большая её мечта – танцевать, и она многое бы отдала за это умение. Рассказывают, что, написав эти строки, она вырвала листок, скомкала и бросила. Ветер поднял его, закружил, а потом разом все стихло. Зеленые ботинки сказал мне, что время тогда будто бы остановилось. Перед девочкой стоял господин в строгом малиновом костюме. Ну, ты знаешь, как о таких рассказывают, что будто б из преисподни! Трость, цилиндр – все было при нем! А в руках у него тот самый листик, который она выбросила. Он его расправил и положил в какую-то книжечку свою. Смотрит он на эту девочку и говорит: «Что же, принцесса! Я могу исполнить ваше желание, вот только за всё платить надо». А она, даже не дослушала его, как будто все сама знала! И кто перед ней, и что платить надо! Сказала, что согласна на все. А он ей в ответ, что может сделать так, чтобы талант-то её вернулся! И даже больше: равных в танце никогда не будет, и, что людям, она будет приносить, волшебство. Вот только появятся одни слова, которые если кто ей скажет, то практически тут же она и все те, кто с ней ездит, будут срываться с места и двигаться дальше, а возврат в прежнее место им навсегда закрыт! А еще сказал то, что это коснется не только её, а её дочери, которая у неё родится, когда она будет старше. И у дочери той дочери и так по цепочке. Ну, если, конечно, будут именно дочери, если вообще они будут. А они были..
А девчонка даже не слушала его. Лишь кивала головой. Господин, говорят, прищурился и что-то прошептал, и в тот же миг, оторванный листок, что лежал у него в открытой книге прирос к ней, как будто так и было. А желание сбылось, да! Та девчонка давным-давно умерла. Говорят, что с блаженной улыбкой на лице. Совсем помешалась на своих танцах – так ей ничего дорого кроме них и не стало. Зато остальные.. Мучаются теперь. Ни любви, ни дома нормального, рассказывают. Так и колесят они из города в город, из страны в страну уже многие годы..

Вот такая вот история.. Сердце мое забилось часто-часто. Я нашла тебя и, что мне свойственно, спросила напрямую. Ты не отрицала. А потом.. Я сама не поняла как, я произнесла те самые слова. Эн…

- Хорошо! Тогда… Тогда, потанцуй для меня!
В этот момент всё замерло. Сначала Джек окутала пугающая тишина, а потом – свет сотни невидимых оранжевых прожекторов осветил Эн, и в ту же минуту заиграла музыка. Та самая, которую Джек слышала в первый день их знакомства: легкая и мелодичная. Она раздавалась откуда-то сверху.
В это же время у Эн за спиной выросли крылья, почти как у бабочки: только большие и совсем прозрачные. Она замахала ими, и поток воздуха поднял её вверх. Казалось, что Эн ничего не весит. Это был танец, которого Джек никогда не видела в жизни. Что-то подсказывало ей, что ничего подобного она больше не увидит. Люди так много вещей называют красивыми, только лишь потому, что они никогда не видели то, что видит сейчас она – Джек. Эн танцевала так, как будто она жила. Жила полной жизнью. Танец – это была её жизнь, но в глазах у Эн стояла такая отчаянная печаль, что Джек, увидев это, зажмурилась.
Вдруг она поняла, что натворила. Те самые слова!..
Это был последний наш вечер, последняя ночь с тобой. Я думала, что тебя потеряла. Но осень принесла с собой тот самый день, когда можно встретить Господина в Малиновом Костюме. И я дала обещание.. Может быть, самое опрометчивое в своей жизни, но я должна была быть с тобой.

И вот я тут. Ты лежишь рядом – совсем прозрачная от постоянных разъездов. Мы редко разговариваем, но всегда держимся за руки и часто вспоминаем Сиреневый город. Как будто вместе со следами, там осталась частичка нас.
Как будто там осталась вся я.
Мы вместе, но это одна из самых грустных историй Мира.
Впрочем, я думала об этом и точно могу сказать, что ни о чем не жалею.