ГенриГенри
Генри стоял в комнате сестер и разглядывал себя в зеркале. Глаза, нос, рот – почти такие же. Если бы у него были длинные волосы и немного припухлые губы, то ведь и не отличишь!
Но, почему?! Почему тогда Августина лучше, чем он? Юноша никак не мог этого понять.
На столике рядом с зеркалом была разбросана девчачья косметика. Генри взял одну из бутылочек и понюхал: ноздри заполнила смесь запахов цикория, лаванды и сандала.
Духи Августины!
Как это делают девчонки? Генри брызнул себе на запястья несколько капель. Закрыл глаза – вот он – точная копия Августины, идут с Генриеттой собирать эдельвейсы на скалах. Открыл глаза и посмотрел на собственное отражение: «Что не так со мной?»
Юноша дотронулся до век, посмотрел на столик – золотистые тени, которыми Августина красит каждое утром глаза, открыты.
Мазок, ещё один.
Генри улыбался своему отражению в зеркале.
Августинина помада! Пусть она будет следующим шагом. Через минуту юноша то надувал губы, то растягивал их в соблазнительной улыбке, как это делают девчонки.
Генри почувствовал азарт. Тюбики и пузыречки, он даже не знал для чего большинство из них.
Красный лак для ногтей! У Августины всегда ровно покрашены ноготочки. Тюбик почти пустой. Генри отвинтил крышку и мазнул кисточкой ноготь безымянного пальца: «И как девчонки этим только пользуются?!» Юноша весь перепачкался. Но, не успел он покрасить и 3 пальца, как дверь в комнату неожиданно распахнулась. От испуга Генри смахнул пузырек на пол. Раздался звон разбитого стекла, а по полу растекся сгусток красного цвета.
На пороге комнаты стояла Августина и смотрела на него своими огромными беспокойными глазами:
- Генри решил стать девочкой!
Генриетта, услышав звон чего-то разбившегося, бросила свои занятия на кухне и теперь созерцала всю эту картину. На её лице читалось презрение смешанное с отвращением.
- Придурок! – Процедила девушка сквозь зубы.
Этого Генри уже не смог вынести, оттолкнув сестер от прохода, бросился бежать.
Слезы оставляли на его щеках золотые дорожки, а помада мистическим образом переместилась на щеки и лоб. Руки юноши были измазаны красным лаком.
Задыхаясь от бега, Генри опустился на колени рядом с водой, которая сегодня была грязно-болотного цвета – он ещё никогда не видел такого цвета у моря: «Море цвета моего настроения».
«Когда я стал таким»» - спрашивал себя юноша, разглядывая свое отражение. Оно больше походило на венецианскую маску или отражение клоуна.
Генри до боли сжал кулаки. Боль, унижение , злость, обида, беспомощность – всё смешалось. Нос, рот, глаза, лицо – превратились в одну точку. Он, Генриетта, Августина – вдруг стали одним целым. Это пугало. Юноша зажмурился. Вдруг в памяти всплыла картинка из детства. Сколько им было: лет по 5? Он и Генриетта, и никакой Августины рядом.
Генриетта часто придумывала что-то веселое. Однажды она решила стать мальчиком, а точнее им – Генри. Девчушка одела штанишки и любимую клетчатую рубашку брата, и с гордым видом стала расхаживать по дому, в котором они тогда жили. А когда мама стала звать их к ужину, то её дочь не откликалась. Когда выяснилось в чем дело – просто дочь решила на время стать сыном. Генри помнил, какое озорное лицо было у его матери, как она обнимала Генриетту, а потом рассказывала про выходку дочери подругам, и они все вместе смеялись. Мама была счастлива! А это с ней не часто случалось. А потом…. Мальчик тоже захотел сделать маму счастливой: он влез в лучшее по его мнению платье Генриетты и прицепил на макушку бант. Как он тогда с ним намучился, пока тот хоть как-то соизволил держаться! Помнил, как его звала мама, а он ответил своим детским голоском: «Я теперь не Генри, а девочка!» Помнил он и выражение маминого лица – почти такое же как у Генриетты сегодня, только ещё и испуг. Не было смеха, объятий, слов тоже не было. Мама сама переодела его и, оставив без ужина, велела подумать над собственным поведением.
Маленький Генри плакал в своей комнате и совершенно не понимал, что случилось, но тем временем чувство вины наполнило его до краев. Лишь многим позже он нашел объяснение маминым действиям в тот день. Но не её отчуждению после. А, может. Еще и до…
Генри открыла глаза – воспоминания лишь усилили боль. Ему хотелось кричать, но вместо этого он побежал. Быстрее – быстрее – ещё быстрее. Дальше – дальше – еще дальше от Другого Берега. В Сиреневый город. Чтобы всё забыть.

@темы: Другой Берег, Сиреневый Город, ДжуЭнджевское