С детства, когда я болела или лежала в больнице, в такое время я читала Осееву. Чаще всего – это была «Динка». Вот и сейчас я взяла эту коричневую, потрепанную книгу – такую драгоценную для меня. Читаю и вновь реву, как будто в первый раз читаю; смеюсь искренне и по-детски; чувствую пыль босыми ногами, запах Волги, чужую ладонь в своей. Каждый раз открываю эту книгу в первый и единственный, каждый раз ассоциирую себя с восьмилетней Динкой. Понимаю, что тогда – в начале 20 века – все были гораздо старше в свои года, чем мы в свои. А ещё каждый раз не могу читать про Динкину юность, а также влюбляюсь в Лёньку. Раньше искала Лёньку в знакомых мальчишках, потом в знакомых девчонках, а теперь у меня есть такой вот К. Который и друг самый лучший, и любимый.
Меняюсь я, и книга как будто меняется со мной, оставаясь при этом прежней. Тогда – любимая, и сейчас такая же.
И всё правда там, всё – чистая правда. И когда читаю, то всегда всё происходит именно со мной: и чувствую, и вижу, и нахожусь. Ни с одной книгой так не было, а с этой есть – и влюблена в неё за это.