."история моей жизни"

[JuTales]

И ещё одна просьба:
у меня давно есть одна задумка. Постепенно она воплощается в жизнь, но иногда на меня находит ступор, из которого можно выйти благодаря вдохновляющим вещам. А это такие вещи, как картинки или фотографии, а так же музыка.
Далее я приведу текст) Это пролог, пролог кое-чего большого.
Я была бы признательно, если бы вы его прочитали, а на ассоциациях с ним, если такие возникнут, посоветовали бы мне музыку (под которую ткое могло писаться или будет писаться далее), а также скинули бы в комменты (или на у-мыл) картинки или фотографии ассоциации с тем. что уже написано или с тем, что вы представляете, те места или людей, о которых будет написано далее.
Буду очень признательна за помощь)

и всё это нужно к этому вот тексту

***
Им было по 22, когда я появилась на свет. Через 5 лет, у них появился мой брат, имя которого совершенно не имеет значения. В тот же год мне завели собаку – золотистого ретривера по кличке Кей. Думаю, он должен был стать мне нянькой, а ещё отвлекать от детской ревности, про которую мои родители прочитали так много книг. Она были правы – это помогло. Когда мне было восемь, все вокруг меня ходили в темных одеждах, гладили по голове и говорили, что всё будет хорошо. Мне тогда ничего не объяснили, а сама я смутно представляла, что происходит, но одно точно – эти люди ошибались. Ничего хорошего с моих 8 лет так и не было. Я больше не видела ни родителей, ни брата, лишь верный Кей был со мной. В тот же год меня забрала к себе сводная сестра отца. Она выглядела точь-в-точь, как старые девы из фильмов – худая, всегда в строгих костюмах и с пучком на голове. Я её боялась по началу. Он меня боится, кажется до сих пор. На двадцать лет старше моего отца, с огромным состоянием и в огромном особняке почти в одиночестве. Лишь пара женщин приходили убираться несколько раз в неделю и одна каждый день – готовить ужин. А потом и я. Для нас с Кеем выделили огромную комнату в ранее нежилой части дома. Дом, в котором я жила с родителями был с ту самую комнату, что в ширину, что в высоту. Когда я поднимала голову, чтобы посмотреть на потолок, мне приходилось зажмуриваться и обнимать себя руками – в моей комнате можно было построить двухэтажный дом и разбить палисадник. Я чувствовала себя потерянно и одиноко. Каждый день я по несколько часов смотрела в окно, в надежде, что родители скоро приедут и заберут меня с собой. Так продолжалось до тех пор, пока Кей не начинал скулить, и я отправлялась его выгуливать. Когда мне исполнилось 10, Кей заболел и его не стало. Я стояла в тетушкином саду и смотрела, как садовник, который время от времени заглядывал к нам, чтобы привести в порядок растения, бросает землю на то место, где в коробке из под нового телевизора в мою комнату, был похоронен мой единственный в то время друг. Моросил дождь, в комьях земли копошились червяки, а мне вдруг стало понятно, что никакие родители за мной не приедут. Они ушли. Ушли так же, как и Кей, в землю. Хотелось плакать, но небо делало это за меня, а я совсем не хотела, чтобы в этом мире было слишком сыро.
После смерти Кея, тетушка как будто вспомнила про меня. А, может быть, просто понадобилось два года, чтобы ко мне привыкнуть? Мы ходили по магазинам и покупали всё, что мне хоть немного нравилось: одежду, игрушки, фильмы. К 11 годам у меня было многое, о чем может мечтать любая девушка – целая комната нарядов, куча бесполезны игрушек, телевизор на пол стены, сверх мощный компьютер и самый крутой телефон, с которого, впрочем, мне некому было звонить. Так проявлялась любовь тетушки. А ещё он проявлялась в вопросах: «Как спалось?», «Понравился ли тебе ужин?», «Может быть, тебе что-то нужно?», а ещё в «Заплети косу, девочкам в твоем возрасте не подобает носить распущенные волосы», « Не сутулься – это не красиво!», «Зачем ты надела это старое платье?! Оно тебе совершенно не идёт!». Тетушка была консервативна во всем том, что касалось одежды, внешнего вида, обучения, манер, что шло в разрез с той современной техникой, которая заполонила мою комнату. В те же 11 она решила, что я слишком замкнута, отчего меня отправили в местную школу. Мне наняли шофера, который должен был отвозить меня утром, а днем во время привозить обратно. Но завести друзей так и не удалось. Оказалось, что всю школьную программу для одинадцатилеток я уже прошла, благодаря домашнему обучению и учителям, нанятым тетушкой. К тому же правила школы в разрез шли с правилами в тетиной голове, и после двухнедельного обучения вместе с другими детьми, меня в срочном порядке забрали обратно и вновь посадили на латынь, французский, тригонометрию, этику и всё в том же духк. Все, и я в том числе, вздохнули с облегчением.
Так продолжалось до 14.5 лет, пока у меня не началась менструация. Я сначала испугалось – меня никто ни о чем таком не предупреждал. Когда рассказала тетушке, то, кажется, она испугалась ещё сильнее. Домашний врач, которому я была показана, на тему менструация ли это или что-то похуже, только покачал головой и высказался на тему того, что как-то поздно «это» у меня началось. Тетка совсем растерялась, а через несколько дней дала мне проспект частной женской школы-интерната, который закончила когда-то сама. Наверное, надеялась, что там мне всё подробно расскажут и научат быть женщиной.
Накануне отъезда мне исполнилось 15. В свой день рождения я собирала вещи, заплетала косу, на замечание о моих распущенных волосах и на вопрос о том, нужно ли мне что-нибудь, отрицательно помотала головой. Тетушка вздохнула спокойно. По её мнению, я была девушкой, у которой всё было, и обо всем этом позаботилась она.
Прошло семь лет с тех пор, как я жила в особняке и у меня действительно было всё, но я до сих пор чувствовала себя потерянно и одиноко, и мне даже в голову не приходило, что может быть по-другому. Мне казалось, что так и должно быть.
Когда тот самый шофер, что возил меня в школу, закрыл за мной дверцу автомобиля, мне было очень страшно. А ещё любопытно. Я махала тетушке, а она улыбалась. Я первый раз видела, как улыбается эта женщина.. Мне вдруг захотелось плакать. Я подумала, что, наверное, тетушке очень грустно сейчас.
Поля сменялись небольшими холмами, а сердце стучало всё быстрее и быстрее, по мере того, как машина приближалась к тому месту, где мне предстояло провести следующие пару лет.